— Да, я прошлой ночью обнаружил настоящие лужи на лестнице и вообще-то не понимаю, откуда они взялись, — сказал Гэйб. — Может быть, оконная рама неплотно прилегает к стене. Там на лестничной площадке большое окно.

— Вы погодите, пока начнется настоящий шторм. Вот тогда увидите, что будет. Скорее всего, крыша протекает. — Девушка кивнула с легкой насмешкой.

Толстяк пожал плечами.

— Хозяева уже несколько лет не живут там, а арендаторы надолго не задерживаются.

«Охо-хо, — грустно подумал Гэйб, — вот оно, начинается. Сейчас мне расскажут, что пятьдесят лет назад сумасшедший дровосек порубил на куски свою семью и рассовал части тел по всему дому или же в прошлом веке богатый владелец Крикли-холла, старина Чарли Крикли собственной персоной, запретил своей дочурке выйти замуж за местного крысолова, после чего она повесилась в подвале».

Но толстяк продолжил:

— Потому дом так запущен, оттого у вас и лужи на полу.

— Я думал, тот старик, Перси… — Перси Джадд, верно? — присматривает за домом.

Толстяк сочувственно усмехнулся.

— Перси слишком стар. Поэтому управляющий поместьем платит двум женщинам из деревни, чтобы они как следует мыли полы и вытирали пыль раз в месяц. Нет, Перси мало на что теперь годится. Если честно, его держат просто из милосердия. Он уже приходил к вам?

— Да, вчера, вскоре после того, как мы приехали. А сколько же ему лет?

Толстяк нахмурился, соображая. Потом почесал подбородок.

— Ох, ему должно быть… ну, точно я не знаю, но вообще-то ему должно быть почти восемьдесят. В конце прошлой мировой войны он служил где-то за морем.

Гэйб тихонько присвистнул сквозь зубы.

— И он до сих пор работает?

— Скорее просто любезность со стороны управляющего. Понимаете, никому не хочется выгонять старика. Он помогает в церкви, ну, ничего тяжелого не делает, конечно, просто подметает церковный двор, собирает молитвенники после мессы. Он славный дед, но с характером, очень даже с характером. Не хочет уходить на пенсию, хоть ему много раз предлагали. Совсем безобидный, так что вы можете не беспокоиться.

— Он очень милый, — вставила барменша.

— Франни, там человека надо обслужить.

Толстяк кивком указал на местного жителя, ожидавшего у стойки, пока наполнят два стоявших перед ним пустых стакана. Еще раз улыбнувшись Гэйбу, Франни отошла.

Толстяк облокотился о стойку.

— Я владелец «Барнаби», — сообщил он Гэйбу. — И если вы захотите узнать что-нибудь о здешних местах, только зайдите сюда, я всегда к вашим услугам. А если меня не будет, то моя жена Вера вам поможет или наша Франни.

Приятно удивленный дружелюбностью владельца гостиницы, Гэйб улыбнулся.

— Очень любезно с вашей стороны. Спасибо. Думаю, у нас все будет в порядке.

— Ну, если что, вы не смущайтесь. Мы привыкли иметь дело с новыми людьми. Удачи вам и вашей семье, мистер…

— Гэйб Калег, — представился Гэйб, протягивая руку через барную стойку, владелец гостиницы торжественно пожал ее.

— А я Сэм Пеннели. Надеюсь, вам у нас понравится, мистер Калег. Там красиво, в Расщелине.

Гэйб забрал тоник и пиво и уже собрался было вернуться к столу, держа в обеих руках стаканы, но у него внезапно возник вопрос.

— Кстати, позвольте спросить, из чистого любопытства… почему Расщелину Дьявола назвали именно так? Вроде мрачноватое имя для такого прекрасного места.

На этот раз владелец водрузил на стойку уже оба локтя и наклонился вперед, как бы подчеркивая некоторую доверительность дальнейшей беседы. Его лицо приобрело серьезное выражение.

— Давным-давно, несколько веков назад, — сказал он негромко, — дьявол собственной персоной пытался пробиться из моря в глубь страны, чтобы затопить все окрестные деревни. Сначала он сгрыз часть утесов, и так появился наш залив. Ну конечно, за много лет он расширился, вода ведь размывает почву и далее камни. Как бы то ни было, говорят, проделав первую брешь, он попробовал прогрызть землю дальше, чтобы подобраться к вересковым пустошам, но его зубы постепенно стерлись до самых десен, и он уже не мог двигаться вперед. Потому, разочаровавшись, вернулся в море, поклявшись однажды отомстить здешним землям. И он это сделал, мистер Калег, но я расскажу об этом как-нибудь в другой раз.

Владелец гостиницы выпрямился, и Гэйб усмехнулся, но усмешка мгновенно соскользнула с его губ, когда он обнаружил, что лицо владельца гостиницы хранит прежнее серьезное выражение. Мгновение-другое мужчины молча смотрели друг на друга, и Гэйб вдруг смутился. Потом толстяк хихикнул и расплылся в широкой желтозубой улыбке.

— Уж вы меня простите, я не хотел вас сердить, — извинился он, продолжая улыбаться. — Но вот так и путешествуют по нашим краям легенды. Подобных глупых историй в этой части страны множество, но они, видите ли, очень скрашивают зимние вечера, когда люди сидят себе у пылающего камина и неспешно беседуют. — Он подмигнул, прежде чем завершил разговор: — Рад был познакомиться с вами и вашей семьей, мистер Калег. Вы всегда будете желанным гостем в «Барнаби», так что не пропадайте надолго. И хорошенько заботьтесь о своих девушках, я имею в виду всех троих.

Пеннели отошел в сторону, чтобы обменяться словечком с каким-то местным жителем, окликнувшим его с другого конца бара, а Гэйб наконец вернулся к своему столу.

Эва вопросительно посмотрела на мужа, когда тот ставил перед ней стакан с тоником.

— Ты, похоже, поболтал там о чем-то интересном. — В ее взгляде светилось любопытство.

Гэйб сел на прежнее место.

— Да, там милые люди. Но я думаю, под конец этот парень просто морочил мне голову. — Гэйб отпил глоток пива.

— А как тот парень морочил тебе голову, папочка? — спросила Келли, выпустив на пару секунд соломинку и оторвавшись от своего напитка.

— Ох, он просто рассказывал мне, как возникли залив и каньон.

— Ущелье, — подсказала Лорен, которой хотелось, чтобы отец говорил на правильном английском, и потому при каждой возможности поправляла его. Она делала это без малейшего смущения, так как искренне думала, что это лишь на пользу, хотя все ее друзья полагали, что американский акцент Гэйба давно уже стал едва заметным.

— Расскажи нам, пожалуйста! — потребовала Келли, с шумом втягивая последние капли лимонада.

Гэйб, рассказывая сказку о происхождении залива и Расщелины Дьявола, старательно понижал голос, чтобы история звучала важно и убедительно.

9

Проект

— Видно отсюда?

Поплотнее закутавшись в куртку, чтобы хоть как-то укрыться от непрерывно моросящего дождя, Гэйб показал, куда смотреть: поверх каменной стены, окружавшей залив, и Эва с девочками устремили взгляды вслед за его жестом. Лорен и Келли надели желтые дождевые плащи с капюшонами, а Эва была в парке, темно-голубой, подпоясанной по талии.

В то время как Эва и девочки натянули на головы капюшоны, Гэйб, наоборот, снял свою круглую вязаную шапочку и сунул ее в карман куртки, потому что время от времени ему нравилось почувствовать дождь или ветер. Волосы уже потемнели от влаги, но единственной уступкой погоде с его стороны было то, что он поднял воротник.

Гэйб показывал на металлическую колонну, увенчанную прямоугольным ящиком, — она торчала прямо из моря, как некий страж, милях в двух от берега залива. Едва заметная издали лестница спускалась с верха колонны прямо в неспокойные воды.

— Как ты там поместишься, папочка? — спросила Келли, вглядываясь в колонну из-под капюшона. — Она же просто крошечная!

Гэйб усмехнулся.

— Она куда больше, чем кажется. И возможно, именно там я проведу следующую неделю, там нужно многое проверить.

— Она слишком далеко, чтобы доплыть до нее, — нахмурилась Келли.

Чего они не могли видеть, так это самой важной части огромной конструкции, скрытой под водой: там были два гигантских винта, похожих на пропеллеры самолета, и они крепились по бокам стальной сваи, установленной в глубоком отверстии, которое просверлили на дне моря. Это был блестяще задуманный механизм для обуздания силы самого моря, для использования приливно-отливных течений, вращавших лопасти винтов.